Код успеха.
автор : психолог Гуляев Владимир Владимирович
Запах старого паркета и свеже заваренного кофе витал в высоких залах университета, где проходил симпозиум по когнитивным наукам. В потоке седых профессоров и оживленных аспирантов я заметил его — доктора физико-математических наук из Бауманки, Алексея Петровича Круглова. Его лекция о системном подходе в инженерии была образцом ясности и структуры. Поймав мой взгляд, он кивком пригласил подойти.
— Интересные тезисы вы представили, Алексей Петрович, — начал я. — Особенно о моделировании инновационных процессов.
— Спасибо. Всё это не от ума, а от методологии, — улыбнулся он. — Знаете, у нас в Бауманке любят говорить: «Любая проблема — это уравнение, которое ждет своего решения». Главное — найти правильный алгоритм.
В его глазах читалась уверенность человека, убежденного, что мир подчиняется законам, которые можно вывести и записать в виде инструкции. Это был мой шанс.
— Вы говорите о творчестве как о целенаправленной деятельности. А что, если сама способность к этой деятельности — врожденна? — спросил я.
Ученый поднял бровь. — Врожденна? Вы о таланте? Талант — это лишь потенциал. Без правильной системы его обработки — это не более чем сырая руда.
Я глубоко вздохнул. — Я написал книгу. «Психотипы человеческих существ». В ней я описываю уникальную, не имеющую аналогов методику психотипирования. И согласно ей, возможность подлинного творчества — это не потенциальная энергия, которую можно раскрепостить у всех. Это врожденная операционная система, установленная лишь у определенных психотипов.
Алексей Петрович усмехнулся, но не со злостью, а с любопытством физика, услышавшего о новой, пусть и сомнительной, частице.
— Коллега, вы сейчас описываете магию. А творчество — не магия. Это работа. Вы читали Соснина и Пойзнера? «Из небытия в бытие»? Они блестяще доказывают: творчество — это перевод объекта из состояния хаоса в состояние системы. Это целенаправленный процесс, имеющий этапы: проблема, целеполагание, анализ, синтез, критика. Соблюдай «инструкцию» — и получишь результат. Это доступно каждому, кто дисциплинирует свой ум.
— Я знаком с их работами, — кивнул я. — И с их практическими последователями. Например, с ТРИЗ — теорией решения изобретательских задач. Это же попытка создать ту самую «инструкцию», о которой вы говорите. Но знаете, что самое интересное? Сам создатель ТРИЗ, Генрих Альтшуллер, после многочисленных исследований пришел к выводу, которое полностью подтверждает мою теорию. Он признал, что настоящее, радикальное творчество — создание того, чего не было вообще, а не компиляция существующего, — это врожденный, генетически заложенный навык. Это иные принципы мышления, другая нейробиология.
Я видел, как мои слова задели его. Он был системщиком, а я говорил о том, что сама система имеет ограничения, навязанные «железом».
— Вы хотите сказать, что рождаются «творцы» и «нетворцы»? — спросил он, и в его голосе впервые прозвучал скепсис. — Что творчество — это привилегия избранных? Это звучит… архаично.
— Нет, — возразил я. — Я говорю, что рождаются люди с разными типами процессоров. Один процессор идеально оптимизирован для выполнения и совершенствования существующих алгоритмов — и это колоссально важная работа. Другой — способен писать принципиально новые программы с нуля. Вы говорите: «перевод из небытия в бытие». Но у вас «небытие» — это просто хаос исходных данных. А у настоящего творца «небытие» — это настоящая пустота, вакуум, из которого он извлекает новую физическую реальность. И этому нельзя научить. Можно научить имитировать, можно научить комбинировать, но нельзя научить видеть в пустоте то, чего не видят другие.
Мы стояли у огромного окна, за которым суетился вечерний город — продукт тысяч таких «алгоритмов» и единиц того самого «иного мышления».
Алексей Петрович долго молчал, глядя на огни.
— Знаете, в квантовой механике есть наблюдатель, — сказал он наконец. — И от его свойств зависит результат эксперимента. Возможно, вы правы. Возможно, наши «свойства» как наблюдателей этого мира действительно предопределяют, что мы в нем увидим — новую задачу или новую вселенную. Но как инженер, я не могу принять тупик. Даже если ваш психотип — редкость, моя задача как ученого — создать такой «интерфейс», который позволил бы если не стать творцом, то хотя бы понять его логику.
— А моя задача, — ответил я, — найти этих творцов, пока система не отфильтровала их как «брак» за неспособность следовать инструкции.
...Мы разошлись в разные стороны: он — к своим формулам, я — к своим психотипам. Оба — в страну, где одни фанатично ищут код, другие — пытаются его взломать, а третьи — просто его продают.
Но забегая вперед, должен признать: самая убедительная победа в этом споре приходит потом. Мой оппонент, Алексей Петрович, будучи человеком строгого ума, взял мою книгу «Психотипы человеческих существ» из чистого любопытства. А через неделю позвонил.
И сказал то, что я слышал уже десятки, если не сотни раз от самых разных людей — от докторов наук до художников, от инженеров до молодых мам, ищущих себя. Он сказал: «Это невероятно. Это... совершенно точно. Как будто я всю жизнь ходил в тумане, а мне вдруг выдали точную карту местности».
В этом и есть сила системы. Она не требует веры. Она дает узнавание. Каждый, кто погружается в нее, находит не абстрактные категории, а четкое, ясное описание самого себя. Она отвечает на те фундаментальные вопросы, что копошатся в каждом из нас:
· «Кто я?» — понимание своей внутренней структуры, своих драйверов и ограничений.
· «Куда двигаться?» — выбор профессии, которая будет не мукой, а реализацией природной сущности.
· «Как строить отношения?» — осознание, почему с одними людьми легко, а с другими — вечный конфликт, и как находить «своих».
· «Как достигать целей?» — будь то построение бизнеса или создание счастливой семьи. Методика дает ключ к формированию команды, где роли распределены не по дипломам, а по врожденным стратегиям мышления и действия.
И когда системный аналитик из Бауманки, привыкший иметь дело с объективными законами, говорит вам: «Да, это работает. Это и есть тот недостающий алгоритм, но не для «успеха», а для понимания человеческой природы», — это дорогого стоит.
В споре между «творчеством для избранных» и «инструкцией для всех» родилось третье, неоспоримое знание: есть инструкция к самому человеку. И тот, кто ею владеет, перестает быть искателем чужих кодов и становится архитектором собственной, подлинной жизни.